Гуров еще несколько дней назад позвонил знакомому журналисту и попросил приглашение на встречу с Бесковитым. Сыщик сидел в дальнем углу и — наверное, единственный из присутствующих, — ничему не удивлялся. В принципе, все происходит, как и должно происходить, рассуждал он. Если некие силы делают ставку на человека, то не станут тратить время и деньги впустую, позаботились, чтобы их лошадка выглядела достойно, бежала, соблюдая правила, слушалась наездника беспрекословно.
Когда пресс-конференция закончилась, нашлись сумасшедшие, которые попросили у Бесковитого автограф. Подошел к нему и Гуров, некоторое время наблюдал за происходящим, затем достал из кармана блокнот и дорогую авторучку, протянул депутату:
— Черкните несколько слов единомышленникам.
Бесковитый по инерции взял блокнот, начертал несколько слов, витиевато расписался, авторучку хотел вернуть «поклоннику», но сыщик взял только блокнот и, отступив за чью-то спину, сказал:
— Ручку оставьте на память, Семен Вульфович, — и затерялся в толпе.
Бесковитого дергали за рукав, подсовывали фотографии, он взглянул на ручку, хмыкнул, расписался. Когда он пробился к дверям, сунув в карман полученный в подарок миниатюрный магнитофон, Гуров удовлетворенно кивнул и направился к своему приятелю, бравшему интервью у Сергея Сабурина, который, ошарашенный выступлением шефа больше, чем кто-либо иной, говорил рассеянно, оглядывался, вел себя нервозно. Гуров, держа газету с кроссвордом, подошел, взял Сабурина под локоть, словно старого знакомого, быстро заговорил:
— Привет, коллеги, подскажите, интеллектуалы: домашнее животное из трех букв?
— Кот, — мгновенно ответил приятель, предупрежденный о вопросе заранее.
— Верно! — Гуров хлопнул себя газетой по лбу, продолжая крепко держать Сабурина. — Мы привыкли к слову «кошка». Кстати, у меня есть знакомый, такой чудак, обожает кошек! Маньяк, да и только! — Гуров взглянул Сабурину в лицо и, словно только узнав, смущенно улыбнулся: — Господин Сабурин! Извините, не узнал, думал, кто-то из своих… — Сыщик смотрел вслед спешащему к дверям депутату.
— Ну интриган! Сумел кого заловить? — рассмеялся приятель. — И что за чушь нес?
— Нести чушь — привилегия гения, — парировал Гуров. — Заловить не заловил, а на след встал прочно.
Когда сыщик держал Сабурина под руку, почувствовал, как тот вздрогнул, а когда, заглянув в глаза, увидел в них страх и смятение, понял, что попал.
— В одном случае я промахнулся и вышел к Херсону. Сегодня я шарил наугад, вслепую, но ухватил, что искал. — Гуров улыбнулся недоумевающему журналисту: — Спасибо, приятель, ты с меня имеешь, звони.
Гуров сел в «Жигули», завел мотор, но не двинулся с места, раздумывая, как можно использовать знакомство Сабурина с любителем кошек.
Юсов ждал звонка неизвестного, готовился к переговорам. Когда рано утром позвонили в дверь, он, не проспавшийся после вчерашнего, накинул халат, посмотрел в глазок, увидел незнакомого мужчину и недовольно спросил:
— Вам кого?
— Вас, Петр Саввич, — ответил незнакомец и улыбнулся. — Меня, с вашей легкой руки, зовут Козел.
Юсов облизнул и без того пересохшие губы, приоткрыл дверь:
— Здравствуйте, проходите.
— Здравствуйте, — мужчина среднего возраста, плотного телосложения, одетый номенклатурно, как одевались партийные функционеры во времена застоя, сверкнул золотым зубом и прошел в комнату. — Не ожидали? — Он взглянул на Юсова оценивающе, усмехнулся: — Опохмелись, нам нужно, чтобы ты находился в рабочем состоянии.
— Тогда я с твоего разрешения и переоденусь.
— Валяй, — гость кивнул, взял с журнального столика газету и развалился в кресле.
Давний знакомый Гурова, некогда служивший на Петровке, позже в ЦК, сегодня сотрудник аппарата президента Виктор Юрьевич Совков нервничал, потому держался излишне развязно. Он прекрасно понимал, что от того, как он справится с порученным заданием, зависит его судьба. Когда говорят, мол, твоя судьба в твоих руках, то где-то подспудно имеют в виду, что человеку повезло и он ни от кого не зависит. Совков всю жизнь получал указания сверху и отправлял их вниз, ничего и никогда не решал. Среди заговорщиков он тоже оказался по указанию начальства…
Его передали из рук в руки, словно неодушевленный предмет, присовокупив:
— Надежен, прекрасный исполнитель.
Неожиданно Совков получил самостоятельное задание, он не мог спустить его по инстанции, обязан был выполнить сам, главное, отвечать за результат. Сейчас он сидел в квартире Юсова на диване, ждал, пока хозяин приведет себя в порядок, листал журнал, слепо смотрел на грудастых красоток, мандражировал и напускал на себя небрежный, уверенный вид.
Чисто выбритый, с влажными после душа волосами, опохмелившись, Юсов принес гостю кофе, поставил на столик бутылку виски, сказал:
— Рад, что вы пришли, извините, что грубил по телефону, не разобрался в ситуации.
— Случается. — Совков кофе взял, от спиртного отказался.
— Мы раньше встречались? — Хозяин налил себе виски, взглянул испытующе.
— Служили в одни годы на Петровке.
— Мир тесен, — Юсов выпил, — у меня отличная память на голоса, это не вы звонили…
— Не имеет значения! Вы будете выполнять наши… просьбы! — Как большинство не уверенных в себе людей, Совков разговаривал грубо.
Но Юсов был тоже трусоват, и хамский тон гостя на хозяина подействовал. Тем более что последним убийством он был напуган до предела.
— Я же не отказываюсь, — он вновь плеснул в стакан виски. — Я только не могу понять, кто вы и своей роли в вашей игре.
— Прекратите пить! — заметив страх и неуверенный голос хозяина, Совков повысил тон. — Мы патриоты России, надеемся, что вы тоже патриот. Если мы ошиблись, положение легко исправить известным вам методом.
— Хорошо, хорошо, говорите, что я должен сделать, — Юсов отодвинул стакан.
— Бесковитый сегодня встречается с журналистами. Мы хотим, чтобы он сменил окраску, выглядел солидно.
— Вульфович — человек неуправляемый, я не пользуюсь достаточным влиянием.
— Глупости! Каждый человек управляем. — Совков достал из кармана сложенную вчетверо бумагу, протянул хозяину: — Вот его основные тезисы. Поезжайте к нему, передайте.
Юсов прочитал полстраницы текста, часто заморгал, прочитал вторично, даже шевелил губами.
— Да он никогда…
— Скажет, скажет! — перебил Совков, сверкнув золотым зубом. — Принципов у него нет, а мужик он умный, хитрый и рвется к власти. Мы возьмем его под руки, доведем до трона, взойти на него он должен с этой программой, а дальше… Дальше жизнь покажет! — Совков расхохотался и выпил виски хозяина. — Передайте ему наше предложение. Если он на встрече с писаками станет вести себя разумно, то сегодня же встретится с большим человеком и обсудит ход предвыборной кампании.
— А если нет? — еле выговорил Юсов.
— Если нет, то — нет! И для него, и для тебя! — Совков поднялся, взял со стола журнал и спросил: — Чего это девки у тебя такие худые? Смотреть тошно! — Он бросил журнал на место, пошел к дверям, на пороге обернулся: — Я буду в Доме журналистов, от вас зависит, куда вы оттуда поедете.
Парадокс жизни заключается в том, что порой трус и дурак добивается результата быстрее, чем человек умный и мужественный. Конечно, такое случается лишь в том случае, если он имеет дело с представителем своего племени.
Борис Вакуров как мальчишка скатился со второго этажа по перилам. Стрелок выявлен! Конечно, с наводки полковника, но конкретный результат получил Борис Вакуров. Классный он опер, Борька Вакуров!
Он уселся в «Жигули», включил рацию, вызвал полковника.
— Вас слушают, — немедленно отозвался Гуров.
— Говорит самый молодой, — Вакуров вспомнил предупреждение Гурова не болтать лишнего, так как рация сегодня у каждого любопытного.
— Слушаю тебя, парень.
— «Он шел на Одессу» — хорошая песня, очень хорошая.
— Молодец. Поезжай немедленно домой, смотри под ноги.
Вакуров положил трубку, взглянул в зеркало заднего вида, однако опоздал, — замызганный «Москвич», стоявший позади, уже выехал на Ленинградку и медленно катился правым рядом. Вакуров лихо его обогнал, свернул в первый переулок направо. Даже самый опытный сыщик не всегда обращает внимание на машины, которые он обгоняет. Он проезжал мимо выстроившихся вдоль тротуара коммерческих палаток, когда шедший сзади «Москвич» обогнал «Жигули», встал поперек, из машины выскочили двое, один полоснул из автомата по палатке. Оперативник инстинктивно схватился за пистолет, открыл дверцу, выпрыгнул, успел подумать, что не имеет права вмешиваться… Если убьют, полковник ничего не узнает, оперативник хотел сесть за руль, когда сзади к нему подошел мужчина, который выскочил из «Москвича» на повороте. Он выстрелил Вакурову под лопатку, втолкнул труп в «Жигули», вскочил в «Москвич».
